Писатель Д. И. Фонвизин (1745–1792):
Правдин спрашивает Митрофанушку: — Что ты знаешь из грамматики? — Существительно да прилагательно. — Скажи: «дверь», какое имя - существительное или прилагательное? — Котора дверь? — Ну, вот эта. — Эта — прилагательна, потому что она к своему месту приложена, а вот в чулане шесту неделю дверь стоит не навешана, так та покамест существительна.
Фонвизин Д.И. Недоросль. 1783
Академик А. Н. Крылов (1863–1945):
«Это может служить отличным пояснением разницы между математикой чистой и прикладной, только здесь не шесть недель, например, теория конических сечений была «существительной», а две тысячи лет, пока Кеплер воспользовался ею для создания точной теории движения небесных тел, а от этой теории Ньютон затем создал механику, служащую основой всей физики и техники.»
Крылов А. Н. Прикладная математика и техника. Воспоминания и очерки. М.: АН СССР, 1956
Дж. У. Гиббс (1839–1903):
Математик может говорить, что ему хочется, но физик должен, хотя бы в какой-то мере, быть в здравом рассудке.
Из рассказов академика В. И. Смирнова (1887–1974):
«А знаете у кого я слушал курс теории вероятностей? У самого Андрея Андреевича Маркова (старшего). О, это был человек крутого нрава! Он начал свою первую лекцию так:
Здесь Андрей Андреевич медленно обвел глазами аудиторию и, немного помолчав, сказал:
А знаете у кого я слушал лекции по теории чисел? У самого Успенского! А начал он первую лекцию так:
Новожилов В.В. Воспоминания. В.И.Смирнов. В кн. «Вопросы механики сплошной среды», Л.: Судостроение, 1989. С. 384–385
Из отзыва академика Л. Д. Ландау (1908–1968) на программу по математике, составленную для одного из физических факультетов:
«При всей важности математики для физиков физика, как известно, нуждается в считающей аналитической математике; математики же, по не понятной мне причине, подсовывают нам в качестве принудительного ассортимента логические упражнения… Мне кажется, что давно пора обучать физиков тому, что они сами считают нужным для себя, а не спасать их души вопреки их собственному желанию. Мне не хочется дискутировать с достойной средневековой схоластики мыслью, что путем изучения ненужных им вещей люди будто бы научаются логически мыслить. Я категорически считаю, что из математики, изучаемой физиками, должны быть полностью изгнаны всякие теоремы существования, слишком строгие доказательства и т.п. Поэтому я не буду отдельно останавливаться на многочисленных пунктах Вашей программы, резко противоречащих этой точке зрения».
Академик В.В. Новожилов (1910–1987):
«Расцвет аксиоматической математики в ХХ в. привел ко все большему углублению различий между мышлениями «чистых» и прикладных математиков, ввиду чего все труднее становится совмещать работу в обоих направлениях. В связи с этим возникли серьезные до сих пор не решенные проблемы в области обучения математике. Испокон веков профессиональных математиков готовят в университетах на соответствующих факультетах. В настоящее время многочисленные университеты страны ежегодно выпускают большую армию математиков, воспитанную, разумеется, в духе наиболее современных идей, т.е. идей стерильной строгости.
…В соответствии с обрисованным положением выпускники-математики в своем большинстве имеют смутные представления о круге интересов деятельности прикладных математиков, в лучшем случае считая, что в современных условиях она сводится к программированию на ЭВМ (руководствуясь при этом, разумеется, только строго обоснованными алгоритмами).
…Чтобы представить себе, насколько это опасно, рассмотрим следующий гипотетический пример. На одном (произвольно выбранном) автомобильном заводе в Детройте ежедневно записывается число машин, выпущенных начиная с первого числа текущего года, а в реке Москве в те же самые дни измеряется и записывается уровень воды. Получаются два ряда величин, между которыми по вполне определенному закону установлено однозначное соответствие, откуда следует, что уровень воды в реке Москве есть функция выпуска автомобилей в Детройте. Не торопитесь смеяться! С точки зрения современной математики преподаватель, который привел бы этот пример для пояснения понятия функции, был бы совершенно прав. С точки зрения прикладного математика (естествоиспытателя, инженера), всегда имеющего дело с причинными связями и подразумевающего под функцией зависимость одной переменной физической величины от другой, этот пример воспринимается как вопиющая нелепость.
Замкнутая в себе стерильная математика — это не только «роскошь», которую может себе позволить цивилизация, но и неизбежное следствие цивилизации. С этой точки зрения борьба с чрезмерным распространением математического формализма среди населения земного шара является проблемой экологической».
Новожилов В.В. Прикладные математики - кто они? В кн. «Вопросы механики сплошной среды», Л.: Судостроение, 1989
Академик В. И. Арнольд (1937-2010)
«Обычное (хотя обычно и скрываемое) мнение как чистых математиков, так и теоретических физиков об «индустриальной и прикладной» математике состоит в том, что это — мафия слабых мыслителей, неспособных произвести никакие важные научные результаты, а просто эксплуатирующих достижения чистых математиков прошлых поколений, что члены этой мафии более заинтересованы в деньгах, чем в науке и безнадежно испорчены.
«Они так скромны, — сказал однажды один чистый математик, — что не надеются добиться чего-либо честным путем; им приходится отделяться от математиков просто для того, чтобы избежать честного соревнования».
Я не думаю, чтобы эта характеристика прикладных математиков была полностью заслуженной. Достижения склонного к бизнесу Галилея вызывают не меньшее восхищение, чем результаты чистого философа Паскаля.
Разница между чистой и прикладной математикой не научная, а лишь социальная. Чистому математику платят за то, чтобы он открывал новые математические факты. Прикладному математику платят за решение вполне определенных задач.
ПРИМЕР. Колумб вначале действовал подобно прикладному ученому, стараясь найти путь в Индию, за что ему и платили. В конце его путешествие напоминало деятельность чистого математика. Заметим, что непосредственная, немедленная польза для испанской экономики от открытий Колумба была гораздо меньшей, чем от каботажных плаваний рядовых капитанов.
…Проблема Ферма тоже была бы прикладной, если бы за ее решение платили. Опасность разделения математики на части хорошо осознавали математики двадцатого века. Герман Вейль писал: «В наше время за душу каждой области математики борются ангел топологии и дьявол абстрактной алгебры».
В первой половине века дьявол побеждал. Вслед за Лагранжем, изгнавшим из математики чертежи, пришли алгебраисты и аксиоматизаторы — сперва Гильберт, затем Бурбаки.
…Гильберт провозгласил демократический принцип, по которому всякая система аксиом имеет равное право быть исследованной, а значение математического достижения определяется лишь его трудностью, как в альпинизме. Результатом явился развод «чистой» математики со всеми науками, преступная по отношению к обучаемым система обучения математике и образ математики в общественном мнении как опасной паразитической секты на теле науки и техники, состоящей из жрецов умирающей религии, вроде друидов.
… Мстя за унижения, перенесенные в школе, правители большинства стран, подобно свиньям под дубом, предпринимают теперь, после уменьшения военного противостояния, усилия для изничтожения математики, особенно «чистой». Правительство США недавно выяснило, что 85% имеющихся и обучающихся математиков стране не нужны. Без звездных войн не нужны ни суперколайдеры, ни математики. Обсуждаются различные проекты, как сократить число математиков в семь раз. Американские специалисты считают, что на это потребуется лет десять.
К сожалению, нельзя не признать, что «чистые» математики своими руками сделали все для того, чтобы создать описанное общественное мнение. Аксиоматически-дедуктивный метод, приведший к изгнанию всех примеров (а особенно мотивировок вводимых определений) в преподавание математики на всех уровнях прежде всего ответственен за это.»
Арнольд В.И.Топологические проблемы теории распространения волн. Успехи мат. наук. 1996. Т. 51, вып. 1 (307). С. 3-5
Академик В. В. Новожилов:
«Достоинство теоретика состоит в умении, абстрагируясь от ряда деталей, создавать простые математические модели сложных явлений. Он должен выделить «чистый» закон из опыта, «загрязненного» побочными эффектами, как это сделал, например, Галилей, сформулировав закон инерции. Конструктор, наоборот, должен быть предельно конкретен, энциклопедичен в своих знаниях, должен хранить в них опыт, накопленный предыдущей инженерной практикой, опыт, который зачастую не может быть облечен в теоретическую форму. При проектировании сложных конструкций нет ничего второстепенного. В технике крупные неудачи чаще всего встречаются из-за упущений в мелочах.
Другим примером, показывающим, что склонность к абстрагированию не может привести ни к чему хорошему, является деятельность хирургов. Один опытный хирург говорил мне, что, хотя операция аппендицита и считается простой, пока не прооперируешь сто больных, не увидишь случая, похожего на один из предыдущих. Всякий раз приходится приспосабливаться к случайной обстановке, быть готовым к неожиданностям.
Таким образом, конструкторы и хирурги по складу своего мышления ближе, чем, скажем, конструкторы и современные математики-алгебраисты, являющиеся на сегодня наиболее яркими представителями абстрактного, формально-логического мышления. И если бы конструктору предоставили на выбор право взять себе в подручные хирурга или алгебраиста, я бы на его месте выбрал первого: благодаря одинаковому складу мышления им гораздо легче достигнуть взаимопонимания.
Разумеется, деление людей на «абстрактных» и «конкретных» — само по себе абстрактно. Каждый индивидуум наделен способностью и к конкретному и к абстрактному мышлению. Можно говорить о преобладании у разных людей той или иной его формы.
Существует предание, что один из учеников великого математика нашего века Гильберта к общему удивлению вдруг стал писателем.
Реплику Гильберта иногда расценивают как чуть ли не доказательство интеллектуального превосходства математической деятельности. Жаль, однако, что Гильберт не попытался написать хотя бы один рассказ. Он тогда бы убедился, что если у его ученика не хватало того вида воображения, который нужен для математика, то у него самого полностью отсутствует вид воображения, который нужен писателю.
…Гаусс называл математику «царицей наук», а ее раздел «Теория чисел» «царицей математики». Но ведь прикладная ценность большинства результатов теории чисел незначительна! Что бы выиграла техника, если бы наконец была доказана теорема Ферма, являющаяся перчаткой, брошенной в лицо математикам триста лет назад? Да ровно ничего! Но нельзя оспаривать, что это было бы одной из великих побед ума, а вместе с тем и всей культуры. Поэтому инженеры и физики не вправе вмешиваться в дела математиков, учить их, что для них важно, а что нет, и как им подготавливать свою научную смену. В этом мы не компетентны. Но мы вправе ожидать и от них должного понимания наших интересов в области преподавания математики инженерам и здесь, несомненно, имеем право решающего голоса.»
Новожилов В.В.О принципах преподавания математики школьникам и инженерам. Вопросы механики сплошной среды. Л.: Судостроение, 1989)
Аристотель (384-322 до н.э.)
Усвоение преподанного зависит от привычек слушателя; какие у нас сложились привычки, такого изложения мы и требуем, и то, что говорят против обыкновения, кажется неподходящим, и из-за непривычности - более непонятным и чуждым, ибо привычное более понятно. А какую силу имеет привычное, показывают законы, в которых то, что выражено в форме мифов и по-детски просто, благодаря привычке имеет большую силу, нежели знание самих законов. Одни не воспринимают преподанного, если излагают математически, другие - если не приводят примеров, третьи требуют, чтобы приводилось свидетельство поэта. И одни хотят, чтобы все излагалось точно, а других точность тяготит или потому, что они не в состоянии связать [одно с другим], или потому, что считают точность мелочностью. В самом деле, есть у точности что-то такое, из-за чего она как в делах, так и в рассуждениях некоторым кажется низменной. Поэтому надо приучиться к тому, как воспринимать каждый предмет, ибо нелепо в одно и то же время искать и знание и способ его усвоения. Между тем нелегко достигнуть даже одного из них.
А математической точности нужно требовать не для всех предметов, а лишь для нематериальных. Вот почему этот способ не подходит для рассуждающего о природе, ибо вся природа, можно сказать, материальна…
Аристотель «Метафизика»
Писатель В.Конецкий (1929–2002):
«Бывший министр просвещения и науки Англии профессор Бертрам Боуден заметил, что если закон, которому подчиняется рост числа ученых в наше время, будет действовать в течение еще двух столетий, то все мужчины, женщины и дети, все собаки, лошади и коровы будут учеными. К тому же времени у человечества не станет денег на поиск все новой и новой информации. Вот тогда-то в цену и войдет не талант искателя новизны, а способность из гор старых знаний, путем ассоциаций и неожиданных состыкований их, высекать искры постижений. И появится профессия «ассоциантов». Людей дилетантского знания из множества областей. И это неизбежно. И уже сегодня надо отбирать таких людей и давать им свободу шататься с факультета на факультет, продлив им студенческую стипендию до самой смерти.
О, это будут люди самой странной профессии во Вселенной. Им будет разрешено глухой ночью бродить по Эрмитажу или Лувру. И они будут слушать мраморное дыхание античных богинь в тишине раннего утра. И у них будет допуск в жилище молодых зверят во все зоопарки. Их будут приглашать в запретные уголки ботанических садов в моменты, когда раскрываются самые чудесные цветы самых чудесных кактусов. И они будут летать первыми на другие планеты без всяких специальных целей — только ради радости возвращения на Землю. С ними будут кокетничать и лукавить самые обворожительные девушки. И даже самые застенчивые музыканты будут разрешать им сидеть в пустом репетиционном зале, когда нежная музыка еще только в бутонах и непосвященным нельзя глядеть на нее».
Конецкий В. «На околонаучной параболе»